Обережное наследие     Стр. 1,2,3

Иван Скоморох. Обережье начальное

 СОДЕРЖАНИЕ

Обереги .........................................................1

Мир меняется. Мне печально .....................4

Крючочки.......................................................5

Глазок.............................................................6

Преданность..............................................….9

Щепотка любви.....................................…...10

Оживить.......................…………………….12

Не грусти! ...................……………………..13

Я время от времени бываю в ва­ших краях. Путешествия эти непро­стые, и меня даже несколько раз убивали. Но смерть не так страшна скоморохам, как обычным людям. Нам, конечно, тоже ужасно непри­ятно ощущать себя убитыми, но со временем мы возрождаемся и ста­новимся мудрей. Люди, как расска­зывают в сказках, тоже со временем становятся мудрей, но я все еще не нашел этому подтверждений...

Честно говоря, каждый раз, ког­да меня убивали у вас, я принимал наитвердейшие решения никогда больше не соваться в эту проклятую местность. Но время шло, боль моя уходила, и я тянулся душой к моим старым друзьям, которые меня за­были. Ваш край имеет свойство отымать память — это так странно: встретить старого друга, который глядит на тебя пустыми глазами и не узнает... Мне доставляет радость будить в этих глазах искорки вос­поминаний.

В этот мой приход меня тоже попытались убить, но я действи­тельно стал умнее и не поддался. Там дальше, в сказках, об этом не­много рассказано. Кстати, как мож­но убить скомороха, вы знаете? Са­мый первый способ — это со всей определенностью заявить ему, что он не нужен в этом мире. Смерть — это и есть изгнание из мира живых или живущих определенным обра­зом. Каждый раз, когда меня изго­няют из какого-то из миров, я уми­раю...

Но, умерев, я думаю и ищу ре­шения. После того, как меня изгна­ли из вашего мира в последний раз, я все думал о том, как же сохранить искорки памяти, которые у вас вре­менами просыпаются. И я приду­мал научить вас делать Обереги.

Обереье было древнейшим исусством, которым вы все когда-то владели. Когда вы будете читать сказки о том, как делать обереги, вы удивитесь, как много вы помните. Признаюсь по секрету, на самом деле я даже не учу обережью, я все­го лишь напоминаю о том, что вы прекрасно знаете, но забыли. А ког­да вы сделаете свои обереги, вы уди­витесь тому, насколько дольше бу­дет жить ваша память...

Оберега

Жизнь такая беспокойная вещь! Все время обнаружится что-нибудь такое, чего ты не знаешь. Вот я, чаще всего, обнаруживаю, что не знаю, чего не знаете вы. Скажешь что-нибудь, а потом страдаешь от последствий, поскольку вы не зна­ли, как с этим быть и жить. Еще хуже, если что-нибудь сделаешь, а вы не знаете, как этим пользоваться...

Недавно в одном каменном ле­су я встретил птичку... грустную птичку... Страсть не люблю, когда птички грустные, птички должны петь и смеяться. Если птички начи­нают грустить, всегда стоит насто­рожиться: не пришла ли на этот лес осень.

Но прежде чем насторожиться осенью и концом мира, я проверяю, нельзя ли вернуть птичке веселье. Это проще проверить, чем конец мира. Конец мира — все-таки слиш­ком большая вещь, да и проверка всегда оказывалась такой хлопот­ной! Вы же, наверное, знаете, что мир проверяли на близость кончи­ны уже не раз, и тогда признаков его упадка было больше, чем одна-две грустные птички. Но и тогда он умудрялся выкарабкаться и про­должить жизнь. Правда, иногда без какой-нибудь из великих мировых держав...

В общем-то, для скомороха по­чти безразлично, кого спасать, птич­ку или мировую державу. Слож­ность задачи примерно одинаковая, а вот благодарность... Впрочем, если ты умеешь оставлять деньги в придорожных кабачках, то и благо­дарность оказывается дымом. И ос­тается только одно: ты помнишь, что сумел кому-то помочь, и это при­ятно! Кому? Как? Какая разница... все прошло.

Я проверил грусть моей птички, я сделал ей крошечный оберег, и она засмеялась. Значит, мир еще можно оставить пока в покое и не спасать. Честное слово, это такое облегчение! Но потом я сообразил, что не сказал птичке кое-какие пра­вила по обращению с оберегами. И когда я спросил ее, не надела­ла ли она ошибок, оказалось, что она, конечно же, их уже наделала.

Например, она показала оберег подружкам! О, это ужасная, ужас­ная ошибка при использовании оберегов!.. Впрочем, ничего страш­ного, если вы умеете с ними обра­щаться. Но откуда мне знать, что вы умеете?

И я решил поступить просто: я напишу о том, как делать обереги и как с ними потом обращаться, и тогда я буду знать, что вы знаете. Я надеюсь, что буду и что вы знае­те... С вами всегда так любопытно, вы же умудряетесь не прочитать то, что написано, но при этом помните что-то такое, чего даже я не знаю. Наши с вами знания совпадают лишь малыми частями.

К тому же я все время забываю то, что сказал. Оно уходит из меня,  и я просто не помню то, что выпус­тил из себя. Это важно для понима­ния оберегов. Знания не есть нечто, что ты всегда имеешь в себе. Вот тебя обучили в школе какому-ни­будь закону Ома или правилам правописания. И теперь ты всегда знаешь их и можешь рассказать другому. Это не знания, это память. И это память об искусственном, придуманном мире. В придуман­ном мире память заменяет знания. Когда мы говорим об оберегах, мы говорим о настоящем мире, о том, который откроется тебе однаж­ды и неизбежно. В нем не действу­ют законы физики или государств, в нем надо будет жить душой. А для души наши законы — не законы, зато на нее действуют гораздо более тонкие силы, чем дано чувствовать нашим телам. Например, знания. И те знания расходуются и попол­няются...

Вот я беру кусочек своего зна­ния и вкладываю его в этот рассказ. И у меня уже не будет его, я никог­да больше не смогу повторить то, что говорю. Я смогу лишь вспом­нить, что говорил, и пересказать воспоминания об этом рассказе. Но воспоминания — это лишь тень, они никогда не будут обладать той силой, что я сейчас чувствую в сво­их словах. Вот так же и законы, о которых вам говорили в школе — это лишь тень настоящих законов и лишь воспоминание учителей о том, что вспоминали их собствен­ные учители...

В обереге должно быть заложе­но настоящее знание, тогда и толь­ко тогда он работает и дает то, на что рассчитан. А на что может быть рассчитан оберег? Чаще всего, на две вещи: на защиту и на помощь. Защищает он, отводя глаза, особен­но черный глаз. Для этого он дол­жен висеть на видном месте и пе­рехватывать этот взгляд, который может сглазить тебя. А вот про по­мощь однозначно не скажешь, по­тому что помощь может быть нуж­на очень разная, но ясно то, что такой оберег должен храниться в тайне и скрытно от чужих глаз.

Про обереги отводящие вы очень много знаете, потому что все укра­шения и вся наша одежда, машины и квартиры — всегда имеют в себе обережную способность. Они ведь все хранят нас либо от внешнего мира, либо от людей. Иногда, прав­да, и приманивая лихих, но это как раз от неумения и незнания. В об­щем, кто что хочет, тот то и имеет. Про обереги отводящие глаз скажу только одно: когда его дела­ешь, нужно вложить в него такой маленький крючочек, который уме­ет цеплять взгляды. Это просто, вы понимаете. Кроме того, нужно еще не забыть вложить в него крошеч­ный глазок, который постоянно сле­дит за взглядами окружающих. Ну, а это еще проще, этому даже учить нечего. Да, и последнее, чуть не за­был! Конечно же, вы должны ода­рить его чувством привязанности к своему хозяину или хозяйке. Преданность. Чаще хозяйке. Мужчины редко умеют пользоваться такими вещами.

Что ж, с отводящим глаза обе­регом все понятно, правда? Тогда я перехожу к оберегу помогающему. Ну, а если у вас что-то не получится, задавайте вопросы, я же не знаю, чего вы не знаете.

Помогающий оберег сделать еще проще, потому что он хорошо описан в одной старинной инструк­ции. Помните сказку про девочку-сироту, которой мама, умирая, ос­тавляет куколку. И вот девочка попадает на учебу к Бабе-яге, а ку­колка ей помогает и делает за нее множество важных дел. Вот это и есть оберег, только сделанный древ­ними колдунами и потому очень сильный. Нам с вами такой не сде­лать, ну, разве что в ком-то воскрес­нет знание...

Но мы можем сделать в точнос­ти то же самое, только для задач по­меньше. Вот, к примеру, случай с моей птичкой. Она грустила, и я де­лаю ей простенький маленький обережек, который всего лишь бу­дет всегда следить за своей хозяй­кой и молчать, но когда он заметит, что ей грустно, он скажет ей: возь­ми меня в руки. И как только она возьмет его, он добавит: не грусти. И ей станет легче. И это все, на что он способен. Пустячок.

Как вы уже понимаете, туда явно заложены: глаз, который по­стоянно следит за своей хозяйкой, проверяя, не загрустила ли она. Туда же заложена привязанность к своей хозяйке. Он будет служить только ей, а в чужих руках превра­тится в пустую вещицу. И в него заложено знание, как не грустить. Последнее, конечно, сложнее, пото­му что простого пожелания: не гру­сти, — будет маловато для того, что­бы человек и в самом деле перестал грустить. Даже наоборот, если вы будете приставать к своему другу с навязчивыми поучениями, это вы­зовет только раздражение. Когда вы говорите кому-то: не грусти, — вы должны очень хорошо знать это­го человека. Иногда даже лучше, чем он сам себя. И вы должны знать про мир что-то очень большое.

Честно говоря, обереги «Не гру­сти» имеет право делать только че­ловек, который принял смерть или хотя бы помнит о ней в те мгновения, когда его делает. Не грустить из-за этой жизни можно лишь оттуда...

Но в сторону, не грустите, нам еще слишком много надо сделать и даже кое-чему научиться, хотя вы и так всезнайки и савасамы! Что та­кое савасам? Ну, вы даете! Все зна­ете сами и не знаете, как великий дедушка Ду-Ду отвечал в детстве всем этим противным взрослым, ко­торые пытались учить его уму-ра­зуму?! Дедушка отвечал им всем: Слава сам! А у него получалось: Са­васам! Он и до сих пор так всем отвечает, только еще мудренее, по­чему его уже совсем никто не пони­мает. Но о дедушке Ду-Ду — в других сказках, сейчас я рассказываю вам об оберегах.

Так вот, возвращаясь к «Инст­рукции по использованию обере­гов», скажите, что нарушила моя птичка? Помните, как в сказке де­вочка обращается с куколкой-обере­гом? Она ее прячет. Оберег помощи должен быть закрыт от чужих глаз. И когда его случайно находит кто-то чужой, оберег прикидывается безделушкой, да-да, конечно, мои умники, вы верно поняли, что эту способность в оберег тоже надо за­ложить, иначе он превратится в механическую игрушку без мозгов! Но об этом потом. Сейчас важно по­нять одно: ты не должен показы­вать оберег другим, потому что когда

это делаешь ты, он не совсем волен скрыть свою суть и вынужден вы­держать внутреннюю борьбу, чтобы сохранить свою силу и не раздать ее чужим людям.

Если оберег сделан верно, то он как бы уходит внутрь себя, прячет­ся, закрываясь дополнительным слоем защиты. И вот моя птичка показала оберег подружкам. Под­ружки, конечно, были рады, пото­му что обереги кажутся гораздо симпатичнее, чем в точности такие же игрушки. Ведь в них есть искор­ка духа, и это манит. Но оберег де­лал я, старый скоморох, а я делаю только верные обереги с большим сроком годности и искоркой ума. Фирма веников не вяжет, прости­те... но должны же вы ценить то, что я могу, а без легких намеков... ну, в общем, кусочек саморекламы не мешал еще ни одному колдуну или чародею.

Итак, птичка нарушила первое правило дружбы с оберегом, и обе­рег ушел в глубину. Что теперь де­лать? Придется поработать над со­бой. Придется кое-чему поучиться. Вот такая хитрость, чтобы заманить вас всех в самопознание. Вы все имеете способность проникать в иные пространства сознания, но, поскольку она вам не нужна в обы­денной жизни, вы о ней часто даже не подозреваете. Хотя еще чаще ис­пользуете ее, чтобы портить жизнь своим близким. Вот вам случай, когда надо использовать ее так, как это вам пригодится однажды на Том пути...

Что же сделать, чтобы оберег снова заработал? Честно призна­юсь, по-прежнему он уже никогда не заработает. Некоторые наши по­ступки безвозвратны. Это как со­рвать розу, а потом пытаться ее при­живить. Тут уж никакая жалость или чувство раскаяния и бессмыс­ленности содеянного не помогут. Но зато можно научиться получать свою помощь. Вспоминайте, что де­лает девочка, когда ей нужна по­мощь куколки. Кстати, то же самое делает и злая царица, когда хочет, чтобы зеркальце рассказало ей о том, кто на свете всех милее, всех румяней и, кажется, белее. С обере­гом надо поговорить.

Надо остаться с ним наедине, прижать его к сердцу и попросить поговорить с тобой. И если ты пра­вильно прижал его к сердцу, и если ты прижал его к правильному сер­дцу, и если ты правильно попросил его правильным сердцем, обережек вдруг проснется и скажет тебе:

— Не грусти! 

Мир меняется. Мне печально

Миры такие разные, они меня­ются от мира к миру. И в некоторых из них жить очень, очень трудно. Для этого приходится трудиться. О, вы можете спросить, а как же еще? Это значит, вы уже очень много за­были.

В некоторых мирах можно жить, как птички. И я очень люблю встре­чать птах в ваших мирах, мне все время кажется, что они еще помнят что-то об ином...

К сожалению состояние это не­прочно и с годами проходит. Поэто­му я всегда стараюсь сделать что-нибудь такое, чтобы продлить его.

Например, дарю птичкам обереги или рассказываю сказки, которые останутся с ними на всю жизнь. Ведь птичкам нужно будет что-то рассказывать своим детям, пока те еще будут помнить, и для этого не придумаешь ничего лучше сказки.

Но я постоянно пропускаю тот миг, когда птички еще порхают, но уже избрали стать чем-то иным. А это опасно—напоминать бывшей птичке о том, что она предала что-то святое в себе, например, способ­ность летать. За одно это скоморо­ха можно убить!

Как убивают скоморохов? Я все­го лишь написал всем моим знако­мым птичкам про обереги... Нет, это, конечно, не совсем так. Я хотел написать учебник чародейства для самых маленьких. Наверное, это очень большое преступление в этом вашем современном мире. Меня тут же наказали. Мир изменился, в нем не должно быть чародейства, не должно быть волшебства. Наказы­вают сами люди, они не хотят это­го... Они отказываются слушать сказки и делают вид, что обереги — это не просто глупость, а даже по­меха в их битве за настоящую жизнь.

Вот так их и убивают. Почти все мои знакомые птахи, как только по­чувствовали, что это сказка про то, как они обещали летать, дружно от­вернулись от меня и перестали за­мечать, что в их мире есть этот не­приличный чудак...

К счастью, миры меняются не только в эту сторону. Помните, в старину в сказках все было просто: старшие сестры или дочери были глупы и злы, а младшая — умни­цей и любимой. А сейчас все наобо­рот. Я писал эту сказку про обереги для своих птах, но младшие оказа­лись злыми и неумными. Они не за­метили ее, как когда-то не замеча­ли аленький цветок. И даже хуже, за то, что я ее написал, они начали крушить все вокруг, стали изводить саму сказку, которую я для них и вас создавал... И я понял, что делаю что-то очень неверное, что-то такое, что очень помешает им жить в этом изменившемся мире.

Но потом старшая из птичек прислала мне весточку издалека, и я понял, что мир всего лишь об­ратился наничь и течет в обратную сторону. Теперь младшие являют­ся старшими, а я не там искал и не туда смотрел...

«Я перечитываю и плачу. Я по­чему-то чувствую эту сказку очень хрупкой вещью. И мне хорошо, ког­да я ее читаю. Я ее перечитываю уже третий раз, и она не стано­вится от этого скучнее. Она все больше захватывает.

Когдая читала ее в первый раз, мне было просто интересно, и я слушала ее как сказку. Второй — я удивлялась, что это все есть и живет. А сейчас перечитываю, и мне кажется, что это учебник чародея— ты рассказываешь, как сделать колдовскую вещь. И я хочу этому научиться: взять крючок, который цепляет чужие взгляды, взять глаз, которые наблюдает за хозяйкой, положить туда привя­занность к своей хозяйке и способ­ность превращаться в пустую без­делушку в руках чужака... Как? Как все это сделать? Я даже не спрашиваю, как это возможно. Я знаю, что это возможно, я вижу, что это работает. Но как это сде­лать?»

После того, как все птички ска­зали мне свое: Фи! — вспорхнули и улетели на другое дерево, я понял, что не нужен, и не хотел продол­жать свой рассказ. Я даже немного болел. Но эта весточка спасла меня.

Все-таки кому-то еще нужно знать, как делать обереги. Может быть, мир не погиб окончательно и его еще можно сберечь!

Обережное наследие     Стр. 1,2,3